Гарики для Губермана
Накануне приезда в Атланту поэта Игоря Губермана я перечитал у него все, что только было возможно.
Через какое-то время почувствовал вдруг странное возбуждение.
В теле появилась никогда прежде не знаемая мной такая легкость, что, казалось: вот-вот – и взлечу.
Но, слава Богу, все обошлось благополучно.
Зато после с удивлением стал замечать за собой другую странность. В голове начали то и дело возникать мысли, причем, не всегда и не совсем глупые.
Рука машинально потянулась к перу, перо – к бумаге, и пошло-поехало. Четверостишие за четверостишием. К чему бы это?
Как потом выяснилось, у моего словесного возбуждения даже имя нашлось – губермания.
Случаи подобного заболевания неоднократно фиксировались и прежде, но в основном на территории Российской Федерации. В Атланте же, по свидетельству компетентных лиц, это была первая такая более-менее серьезная вспышка.
Что оставалось делать? Пришлось записывать все, что из-под пера выплескивалось.
Тут следует иметь в виду и то обстоятельство, что Губерман свои «стишки» всегда называл и называет гариками и тем самым как бы пометил неприкосновенность собственной территории. А я по-глупости посягнул маленько на нее, на чужую-то территорию.
Ну да чего с меня взять?
Два слова о том, что такое губермановские гарики?
Это - как пшеничные зернышки.
Одно съешь, еще хочется. Потому что хлебом пахнут и полем. Русским полем, между прочим.
А названы они так в честь их создателя, в детстве именуемого Гариком, у которого зернышек таких на сегодняшний день ни много ни мало – целый амбар на подотчете. Как у хорошего завскладом.
Вот я и наглотался их перед приездом поэта, пока не почувствовал вдруг странный и горьковатый привкус той самой болезни, о которой упомянул выше. Губермания.
К счастью, болезнь моя протекала в довольно легкой форме и без особенных осложнений.
И вот поэт Игорь Губерман - в Атланте.
Тут-то на фоне солененьких огурчиков, колбаски копченой и прочих вечных спутников застолья я и подсунул почетному гостю свои стишки - о нем и его гариках.
