БОТАНИК Икс - это литературный, псевдоним Александра Васильевича Чаянова.
Профессор-аграрник (так говорили в 20-х годах), преподаватель Сельскохозяйственной академии, ученый с европейским именем, Александр Васильевич обнаружил в себе еще и писателя. Он сочинил и опубликовал несколько небольших, изящных, остроумных, неожиданных для публики повестей, которые отличались изысканностью стиля и композиции. Чаянов и как литератор, а не только как ученый не сумел бы перебраться в 30-е годы: литературоведческие формулы партократии к нему никак не примерялись, а спастись посредством личного заступничества Сталина он возможности не получал, да и не искал сам знакомства с генсеком, чтобы хоть оттянуть свой приговор.
Чаянов был арестован задолго до 1937 года: его забрали 21 июля 1930-го. Он обвинялся в создании антигосударственной Трудовой крестьянской партии. Четыре года Александр Васильевич просидел в Бутырской тюрьме. Затем последовала высылка в Алма-Ату. В злополучном 37-м будет второй арест, обвинение в смычке с правым оппортунизмом, с группой Бухарина. 3 октября Чаянова приговорят, а 20 марта 39-го расстреляют... Он прожил чуть больше пятидесяти лет.
Чаянова реабилитировали поздно. Лишь к столетию замечательного ученого, мыслителя, то есть в январе 88-го, его имя получило широкую огласку, он встал вровень с Николаем Вавиловым, снова появились в периодических изданиях его повести.
"Трудовую крестьянскую партию" выдумал писатель Чаянов, когда сочинил фантастическую повесть "Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии". Повесть он напечатал за десять лет до своего ареста, но следователи с Лубянки усмотрели в его утопии "преступную связь" с Промпартией, скрытый манифест "новой" антисоветской оппозиции - ТКП. Чаянов придумал в повести некую разумную организацию, которая в далеком будущем защищает крестьянина-середняка, уравнивает в труде и доходах, собирает в свободную общину, где никто крестьянина не обманывает и не обирает. Утопический взгляд автора повести на земледельца решительно расходился с господствующей, то есть победившей на исходе 20-х точкой зрения сталинистов.
Чаянова арестовали, чтобы угодить генсеку.
На конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года Сталин выступил с докладом "К вопросам аграрной политики в СССР". В главе "Теория "устойчивости" мелкокрестьянского хозяйства" Сталин характеризует эту "теорию" как "третий предрассудок". По словам Сталина, "у нас нет частной собственности на землю, у нас нет и той рабской приверженности крестьянина к клочку земли, которая имеется на Западе. А это обстоятельство не может не облегчать перехода мелкокрестьянского хозяйства на рельсы колхозов".
А далее Сталин говорит непосредственно о "чаяновщине": "Почему же этот новый аргумент не используется в достаточной мере нашими теоретиками аграрниками в их борьбе против всех и всяческих буржуазных теорий?"
До января 88-го года даже студенты Тимирязевской академии, за редким исключением, практически ничего не знали о Чаянове - светиле этого учебного и научного центра. И мы, в киноведении, не знали, что Ботаник Икс не только занимался литературой, но и сумел поработать в кинематографе.
Он был соавтором сценария фильма "Альбидум" (латинское название разновидности мягкой пшеницы), который поставил в 1928 году на студии "Межрабпомфильм" режиссер Леонид Оболенский. Наверное, Александр Васильевич подключился к доработке сценария перед началом съемок. На студию принес сценарий А. Брагин.
Чаянова привлек энергичный директор студии Моисей Никифорович Алейников. Хотя риск был. В 28-м году, когда снималась картина "Альбидум", Чаянова убрали с поста директора основанного им Института сельскохозяйственной экономики, который преобразовали в Научно-исследовательский институт крупного социалистического хозяйства. Правда, оставили членом коллегии НИИ. Ученому пришлось покаяться в "ошибках". Он уже "склонялся" к совхозным формам землепользования. Даже подготовил рукопись "Организация крупного хозяйства эпохи социалистической реконструкции земледелия" (рукопись исчезла).
Вернемся к фильму,
В 28-м Чаянов еще не оговаривал себя и был горой за кооперацию. Однако нэп-то дышал на ладан. Подходил "великий перелом" в деревне. А с ним уходило время Чаянова...
Александр Васильевич в своих работах убеждал себя и читателей, что спасение страны - в крестьянской семье и кооперативах. Русского крестьянина он считал Атлантом, на плечи которого возможно переложить всю тяжесть работы, на его десятки миллиардов капитала, на его сопротивляемость, на его сознательность. И это - единственный путь возрождения России. Сталинские колхозы были придуманы без его "участия.
Чаяновские идеи проклюнулись только теперь, когда страна столкнулась с сельскохозяйственным кризисом. Ученый-аграрник, научно обосновавший сбалансирование отраслей, самоокупаемость и хозрасчет, предлагал такие земельные хозяйства, которые устойчиво держатся на собственных людских и материальных ресурсах...
Чаянов доработал сценарий Брагина, а еще укрепил авторов ленты в мысли о перспективности сельскохозяйственных кооперативов. Оболенский вспоминает, что видел Александра Васильевича всего раз - на просмотре картины в правлении "Межрабпомфильма". Чаянов подарил режиссеру свою книжку "Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина". Книжка пропала во время войны, вместе с архивом Оболенского.
Содержание фильма "Альбидум" я привожу по аннотации первого тома "Советские художественные фильмы":
"О борьбе советского агронома за создание засухоустойчивого сорта пшеницы, завоевавшей внешний рынок.
В голодном 1921 г. участковый агроном Леонов обнаружил на выжженных солнцем полях Поволжья несколько сохранившихся колосьев. Он приберег зерна: если они выдержали испытания засушливого лета, значит обладают особым свойством засухоустойчивости. Но не так легко оказалось внедрить результаты удачных опытов с найденными семенами. Этому препятствовали бюрократизм, косность и деятельность враждебно настроенных "спецов". И только после упорной борьбы на опытно-показательной станции были доказаны отличные качества пшеницы Леонова; "альбидум", как назвали выведенный сорт, получил широкое признание. Его решили экспортировать. Леонов отправился в командировку за границу.
Американский хлебный король сделал все возможное, чтобы воспрепятствовать экспорту "альбидума". Не обошлось и без подосланной к Леонову "обольстительницы". Но высокое качество "альбидума" открыло перед ним мировой рынок".
Картина была выпущена на экран 31 августа 1928 года. Видимо, для проката ей давали разные названия: "Победа над солнцем", "Степная красавица", "Черная пятница на Чикагской бирже", "Цезиум 54".
В титрах фильма Ботаник Икс значился. Заметим, что в справочнике Госфильмофонда, выпущенном в 1961 году, значится только один сценарист - Брагин. Даже во времена хрущевской "оттепели" Чаянов оставался "за кадром".
Картину показывали в кинотеатре "Арс" и в арендованном студией "Межрабпомфильм" зале Московской консерватории.
В столице "Альбидум" собирал зрителей лишь три дня. Затем последовал финансовый провал. Картину положили на полку.
В письме ко мне Оболенский вспоминает:
"Тогда вавиловская селекция и гибридизация не были государственным преступлением. Выводили этот сорт уездный агроном и его лаборантка (артисты Уральский и Жизнева). Но им мешали бюрократы и дураки. Но судьба хранила, и в конце концов опытный посев (ныне "районирование") взошел на полях коммуны - кооператива горожан-рабочих, ушедших в степи от городского голода. Тут бы и кончать повесть. Так нет же! Нужен же "реализм"! Как мечта будет выглядеть завтра? Вот и началась кинематографическая чепуха (не меньше достижений, чем у Пырьева в "Кубанских казаках"). В мировом масштабе "Альбидум"! На экспорт! Биржа вздрогнула. Миллионер-хлеботорговец посылает любовницу изничтожить уездного агронома и сгноить в трюмах зерно, идущее на мировой рынок. Тред-юнионы получают бесплатную помощь хлебом для рабочих Англии!.. Вот так-то. Желаемое за действительное. Репертком разрешил. А вот зритель ахнул! Самим жрать нечего (и голод в 30-м), а они хлебушком торгуют! Вот и сняли е экрана ложь беспросветную".
Судьба фильма "Альбидум", не получившего успеха у широкого зрителя и даже у кинокритики, трагична. И не потому, что касса его оказалась полупустой. А потому, что над ним работал Ботаник Икс.
Ошибку Чаянова-ученого повторил Николай Вавилов: он взрастил Трофима Лысенко. Александр Васильевич поддержал молодого ученого Верменичева, а тот настрочил на учителя политический донос в журнал "Большевик". Погиб ведь не только Чаянов. Была ликвидирована его школа, пропало в камерах и лагерях его научное окружение. Вся эта смертная круговерть поглотила и фильм.
Как вспоминает Оболенский, стараниями "аграрников-марксистов" был расстрелян профессор Мейстер. На полях станции профессора, под Саратовом, куда по совету Чаянова направилась киногруппа, снимались сцены гибридизации.
Недалеко от научной станции Мейстера работал полевод Тулайков, профессор. На его станции Оболенский снимал вспашку целины. Тулайков был арестован и расстрелян.
А когда был репрессирован Ботаник Икс, подлинное имя которого расшифровать не составляло труда, поступило распоряжение ликвидировать, смыть фильм "Альбидум": якобы стране нужна кинопленка, не на чем снимать шедевры, "нужные народу".
Как и Леонид Оболенский, Галина Кравченко, исполнявшая роль обольстительницы Сесиль, была вгиковкой, ученицей выдающегося педагога Льва Владимировича Кулешова, занималась в его знаменитой мастерской. Ей исполнилось двадцать четыре года, когда она снималась в "Альбидуме" у двадцатишестилетнего Оболенского. "Галка..." - "Ленечка..."
"Альбидум" легко было бы запретить только за участие в нем Кравченко. Она била замужем за племянником Троцкого - Александром Львовичем Каменевым, старшим сыном Льва Борисовича Каменева и Ольги Давидовны Троцкой. Кравченко жила в семье Каменевых. Она была арестована в 32-м, в ноябре, во время киносъемок в Ленинграде. Одиннадцать суток актриса просидела в одиночной камере, в тюрьме на Шпалерной. Объявила голодовку. Допрашивал ее сам начальник Ленинградского ГПУ Медведь, подозрительный и жестокий. Как член семьи Каменева, Кравченко использовалась в качестве "вспомогательного материала". Но она не оговорила свекра. Ее выпустили.
Наконец, стал жертвой репрессий и режиссер "Альбидума" - Леонид Леонидович Оболенский. Уйдя в народное ополчение в 41-м, Оболенский в одном из боев попал в плен. Его отправили в концлагерь в Баварию, оттуда он бежал, очутился в оккупированной Молдавии, принял монашество в одном из монастырей, чтобы избежать расправы. После войны Оболенский как "враг народа" и "предатель Родины" был отправлен в советский лагерь.
Невеселыми оказались судьбы создателей фильма "Альбидум"...
Если поставить "Альбидум" в контекст нашей культуры, то можно увидеть, что утопия фильма - фантастические урожаи в своей стране и щедрая помощь зарубежным пролетариям - расходилась с практикой застывающей в деспотизме государственности.
Если поставить "Альбидум" в контекст внутриполитической ситуации, то, во-первых, страшный голод 1921 года фильм объяснил только небывалой засухой в Поволжье и не перешагнул через официальную версию: виновата засуха, политика, мол, ни при чем. Надо выводить засухоустойчивые сорта пшеницы, тогда - спасение, тогда - гарантия жизни.
Сколько ни собирай хлеба, у тебя его все равно отнимут - такова была реальность внутренней политики в стране, хоть и пришедшей после голода 21-го к относительному благополучию. Во всяком случае в 28-м году никто не голодал. Семь лет деревня кормилась своим хлебом. Но практика продразверстки заново обрушилась на земледельца. Он снова стал бесправным перед государством.
Второе. Когда снимался и выходил на экраны фильм, назревало решительное наступление на корневые основы крестьянского бытия. За этим обрывом традиций земледелия, самого существования земледельца, который видел "на конце равнины лишь слияние неба с землею, а над собой имел достаточный свет солнца и звезд" (А. Платонов), последовало принудительное коллективное обирание, когда ожесточенно, без раздумий попирались традиции, лад многовековой крестьянской культуры. Кого теперь интересовали новые сорта пшеницы, если надо было выбрать у мужика весь хлеб, подчистую?!
Сокрушение деревни привело к завалам, зато в этих обломках легче было собирать хлеб, тащить его по мешкам, рапортовать о сдаче плана государству. Социальное чудо - набить чрево державы - достигалось без всяких утопий об устойчивой урожайности неких "степных красавиц", взращенных отдельными энтузиастами и подвижниками.
Получается парадоксальная картина: авторы фильма, пострадавшие впоследствии от сталинизма, сделали просталинскую ленту. Задумывались они или нет над этим - теперь не разгадаешь...
