«Друзей тут у меня нет и, наверное, не будет. Привыкаю жить без эха. Бывало, в Челябинске что-нибудь напечатаешь — на следующий день уже слышишь отклики...»
Это ностальгический голос поэта Льва Рахписа, долетевший до нас из Атланты, столицы американского штата Джорджия. Там мой старинный добрый приятель живет-трудится лет уже десять. Стал ли он американцем, не знаю, но в том, что не забыл, откуда сам и его стихи, уверен. Когда Лев Яковлевич пишет «...Челябинск, тот самый, который дал мне все-все-все, а также и эту книгу», — я безусловно верю каждому слову. Книга называется «Подарили рыбке зонтик», выпущена она издательством «Урал ЛТД». Как говорится, где родился, там и пригодился. А Атланта...
Нет скучнее земли,
чем Атланта. Здесь ты
Просидел пять лет
в автомобильных пробках, вдыхая
Горячий прорезиненный
потный воздух...
Если правду говорит поэт Игорь Вишневецкий, то какое эхо может быть в таком воздухе?
Ладно, не наше это дело — судить об Америке. Наше — читать книжку, которую смело могу назвать подарком читателям младшего школьного возраста.
Удивительный это возраст! В первом-втором классе дитя человеческое еше сохраняет младенческую любовь к заучиванию слов в созвучиях и как бы само постоянно сочиняет стихи (а то и не «как бы»); с другой стороны, к этому времени оно еще не утратило потребности самозабвенно таращиться на картинки. То и другое — не порознь, а вместе.
Вы когда-нибудь наблюдали детское творчество? Понаблюдайте. Вот, например, ваш первоклашка рисует какого-то зайца, и, по мере того как нечто зайцеоб-разное выходит из-под его карандашика, он что-то приговаривает. Прислушайтесь...
Я рисую заиньку
С маленькими ушками:
Сидит себе с хвостиком.
Никому не мешает.
Такому поэту-художнику и книжку, стало быть, подавай син-те-ти-чес-кую! Чтоб стихи аккомпанировали некоему подразумеваемому рисунку, и чтобы рисунок был туг же, в книжке, и по-своему комментировал проникновенную поэтическую «зарисовку».
По-моему, именно такую книжку создали поэт Лев Рахлис и художник Юрий Попов.
Теперь чуть подробнее о стихах.
Бог его знает, к какой поре творческой жизни поэта относятся те или иные его сочинения. Но важно, что в них бережно учтены и сохранены какие-то драгоценные особенности души на-
ших ясноглазых-строптивых-бес-покойных (каких еще?) чад. Поэт самоотождествляется с ними. Он не скажет снисходительно: «Да они ничего не понимают, не ведают!» Он будет куролесить, озорничать, плести несуразицы:
В один из дней,
В трамвае ли,
В авто,
От пуговицы от моей
Оторвалось пальто...
Однако в его «околесинках» как-то незаметно, неочерченно, но всегда будет отведен уголок здравому смыслу ребенка. Из этого-то уголка и должен раздаться радостный смех в ответ на гиперболы и мини-абсурды автора.
С этим уважением здравости-разумности дитяти, по-моему, связано полное отсутствие в стихах Рахлиса морализирования. Не правда ли, если не в детском садике, то в начале школьных лет ребенка принимаются (мы принимаемся) добросовестно утюжить всяческим назиданием. А кто против? Я — за: ребенка надо учить. Если бы только... Вот послушайте диалог:
— «А мораль этой истории такова...» Кстати, вы знаете, что такое мораль?
- Конечно. Это от чего мрут: ну, палка, дубинка...
Дети очень скоро уразумевают, что если мораль не уморит до конца, то уж точно стеснит в движениях.
А вы, друзья, как ни садитесь... А почему бы нам, собственно, не садиться так, как мы хотим:
Медведи — на сосне, в гнезде.
В берлоге.— носороги.
Собаки — под землей, в норе.
Кроты — на сене, в конуре.
Ты сидишь на крыше.
Я — еще повыше.
Это — Лев Рахлис. Он — веселится. А читатель?
Человек читал в трамвае
В книжке тоненькой стихи,
В книжке тоненькой стихи
И смеялся:
— Хи-хи-хи!
А другие пассажиры
Были пасмурно-тихи,
Потому что не читали
В книжке тоненькой
Стихи.
Кстати, многие происшествия, о которых рассказал в своей совсем не тоненькой книжке Лев Яковлевич, случились в трамвае.
...Я вошел в трамвай. Мне повезло: сев на свободное местечко, я оказался лицом к лицу с немолодой, но светлой ликом женщиной и девочкой-подростком лет семи-восьми. Им, по всему, было хорошо вдвоем — бабушке и внучке. Они держались за руки и разговаривали, наклонившись друг к другу. Невольно и я подался в их сторону. И услышал:
- Знаешь, бабуля, когда мне велят переписать всех жителей Челябинска... ну, перепись населения...
Да кто ж велит?
Ну, учительница в старшем
классе... или губернатор.
И что же ты?
Я всех правильно сосчитаю
и прибавлю Красную Шапочку и
Шишела-Мышела.
И обе мои попутчицы весело засмеялись.
Дня неосведомленных: Шишел-Мышел — это главный герой целой отдельной книжки в книге Льва Яковлевича Рахлиса. Это такой пострел! Я дал бы ему имя Солнечный Зайчик. Но автор назвал его так, как назвал. И хорошенькая девочка с ним согласилась.
Подарите своим детям или внукам «Подарили рыбке зонтик». А вы, Лев Яковлевич, не жалуйтесь: «Привыкаю жить без эха». Не выйдет.
Василий ПАВЛОВ, Челябинск
|