ОТЕЦ ЧЕТЫРЁХ ДЕТЕЙ. В нашем доме бывали и Троцкий, и Каменев, и Зиновьев. Зиновьева мы не любили, Каменев к нам равнодушно относился. Кого мы любили - это Преображенского, Раковского, Радека. Они с нами, с детьми, возились. Троцкого любили. Он с нами тоже возился. Ну, Троцкий - отец четырех детей. Отец! Этим уже все сказано. Он с нами по полу ползал. Мне восемь, Наташке пять лет тогда было. Градусник разбили, ртуть разлилась. «Кто ж так делает?» Берет открытку, складывает ртуть, подбирает все. А сестра вообще запросто с ним общалась:
- Встававй с дивана!
- А чего мне вставать?
- Вставай, я тебе говорю!
- Ну, я встану и что?
- Я тебе фокусы показывать буду.
Я очень хорошо помню Льва Давидовича. Очень хорошо помню его жену – Наталью Ивановну. Очаровательная женщина. Я даже помню, когда высылали Троцкого. Он позвонил маме (мой отец уже был в ссылке), это после 15-го Съезда, 27-й год. Он жил тогда на улице Грановского, по-моему он у Белобородова жил, и он сказал моей маме: «Надежда Васильевна, придите попрощаться и приведите девочек».
И мама пошла с нами. Я это помню.
По-человечески, он мне казался интересным мужчиной. Мне 8-9 лет было. И потом ласковый человек, который возится с малышами, он всегда заслуживает уважения. И еще он всегда нам что-нибудь дарил. Была у него собака пойнтер. Красивая. И я все никак не могла вспомнить, как ее зовут. И вот совсем недавно, уже в Атланте, я вдруг вспомнила. Майка! Да-да, собаку Троцкого звали Майка.

Загадка для психологов

Что же касается Сталина, то я о нем уже и тогда знала больше, чем другие. Во-первых, Сталин был знаком с нами лично, с моей семьей, когда меня на свете еще не было. Он даже жил у нас одно время. И даже за моей матерью немного волочился. Мать белокурая была. Казачка кубанская. Ну, негде переночевать товарищу, переночуй. Черт с тобой. У них тогда такие были отношения, не сказать, что близкие, но во всяком случае человеческие. И если тебе некуда деваться, так крыша и кусок хлеба – ради Бога. А потом, скажите, у кого со Сталиным были, так сказать, связи душевные, духовные, политические, идеологические? Так он же всю семью свою растерзал. Ну кто ему был мил? Включая его любимую Светлану? Вы мне можете сказать? Я не могу. Яшку он ненавидел, Васька вообще был, не знаю, кем. Балда балдой, распущенный мужик. Жена, молодая красавица, 31 год. Надежда Сергеевна, сама уже не выдержала. Понимаете... у них была несовместимость – психологическая, идеологическая. Впрочем, у кого со Сталиным была совместимость? Он же помер, как зверь в норе – один. Без близких, без родных, и даже без челяди. Челядь боялась заглянуть к нему. Это ж не приведи Бог такую смерть!
Что я о нем думала? Я всегда думала, что это зверь.
Но почему такая система, которая дала возрасти этому монстру?
Вот тут загадка для психологов, даже не для историков. Именно для психологов. Почему мы все время кричим вместе одно и тоже.

Юрка Жданов и его папа

Почему я говорю – «Юрка»? Потому что мы жили в одном подъезде и учились в одном классе. Почему мы учились вместе? Я попала в тот класс, где сплошные были дети членов Центрального комитета. Артем, Сергеева сын, Каменев Юрка, Ломов, Крестинская, я, еще кто-то, приемный сын Сталина Том Сергеев тоже в нашем классе учился.
Так вот, Юрка Жданов. Он сейчас где-то в Ростове работает. Не то ректор, не то еще кто-то. Его выдвинули. Ну ему легко было выдвинуться. Его же никто не задвигал, его только выдвигали. Ну он и учился хорошо, на все пятерки. Мы с ним гулять ходили вечерами, по 14 лет нам было. Папа у него мужик противный был. Я даже помню такую историю. Мы на седьмом этаже жили, Юрка – на восьмом. У меня 232 квартира, у них – 235. Мы с Юрой в школу вместе ходили. Вот мы как-то с ним идем из школы, заходим в лифт. Машины подъезжают, и Жданов тоже в лифт входит. И, значит, я до седьмого еду, они – до восьмого. И Юрка мне говорит: «А это – мой папа». Ну, долго ехать до седьмого, хоть бы папа сказал: «Девочка, как тебя зовут»? Хотя бы. Но увы... «И не повернув головы качан и чувств никаких не изведав»... как у Маяковского.
Доехали мы до моего этажа, меня выпустили, а они поехали дальше. Вот такая жизнь была. А потом Юра пошел в гору, а я – в тюрьму.
Так мы с ним расстались.

Продолжение...
В начало
Отклики, рецензии...
На главную